Выдержат ли демократии испытания?
“Индекс” охватывает анализом 163 государства, то есть 99,7 процента мирового населения. Учитывается уровень безопасности в обществе, масштабы внутренних и международных конфликтов и степень милитаризации страны. Почти 80% жертв террора приходятся на Ирак, Нигерию, Афганистан, Пакистан и Сирию. Смерть от терроризма увеличилась за минувший год на 80%. Только 69 стран не пострадали от террористических атак.
Тем, кому хочется мира и покоя, нужно жить в Исландии. Эта страна первенствует по безопасности. За ней следуют Дания, Австрия, Новая Зеландия и Португалия. Благополучная Исландия получила индекс 1. Канада - 8, Япония - 9, Австралия - 15, Вьетнам - 59, Казахстан - 75, США - 103, Узбекистан - 109, Армения - 110, Китай - 120, Азербайджан - 134, Израиль - 144, Россия - 151, Украина – 156, Афганистан - 160, Сирия - 163.
В течение десятилетия удвоилось число беженцев, сегодня их более 60 миллионов по данным ООН, по другим подсчетам - около 100 млн. Глобальное насилие обходится миру почти в 14 триллионов долларов, что составляет 13,3% мировой экономической активности.
После надежд на мир и сотрудничество, связанных с окончанием холодной войны, настроения радикально меняются. Даже во время Второй мировой войны человечество жило в уверенности, что будущее за гуманизмом и демократией. Враги мира были очевидны, и в борьбе с ними не было тех ограничений, правовых и моральных, которые есть сегодня. У нынешних демократий руки связаны, их огромный военно-стратегический арсенал не может быть использован и в малую меру. Но и при такой сдержанности в использовании силы, как показал опрос Гэллапа в 65 странах, США оказались на первом месте при ответе на вопрос: “Какая страна представляет главную угрозу миру сегодня?”. Игнорировать эти настроения нельзя.
Главная сила в противостоянии глобальному терроризму - западная цивилизация, под которой почти автоматически подразумеваются представители белой расы. Белых сегодня около 9% мирового населения, их удельный вес быстро снижается, а воли отстаивать свои духовные и культурные ценности у белой расы все меньше. Доминирует либерализм и его модификации - мультикультурализм, плюрализм, толерантность. Это было бы замечательно, если бы оппоненты руководствовались такими же нормами. Но они рассматривают либерализм и гуманизм как слабость и глупость.
Потеряв надежду на умиротворение и на государственные возможности обуздать “зеленую чуму” (исламский радикальный терроризм), западная цивилизация неминуемо породит экстремистскую волну. Французы не забыли своих террористов 50-60-х годов, отвергнувших деголлевскую деколонизацию. Нацизм в Германии вновь получает питательную среду. Укрепляют позиции националистические партии, в особенности в Венгрии, Польше, Австрии, Швейцарии, Финляндии, Франции. Парламентскими дискуссиями дело не ограничится.
Уроки 11 сентября
В бестселлере-мемуаре Гулли Уэллс «Дом во Франции» автор, добрая душа, узнала, что у уличной попрошайки-иммигрантки день рождения, и пригласила ее домой пообедать. За семейным столом вспомнили 11 сентября, и гостья сказала: “Ну и что особенного, в мире гибнет намного больше людей, чем в тот день”. Разговор на этом закончился, супруг еле сдержался, чтобы не спустить именинницу с лестницы.
Cентябрьская атака остается тяжелейшей национальной травмой для американцев. Она пошатнула веру не только в военную мощь сверхдержавы, но и убежденность, что мир полон добрыми чувствами и благодарностью к Америке. Согласно опросу PEW, сегодня только немного более половины американцев считают нужным защищать даже партнеров по НАТО, а во время холодной войны с СССР абсолютное большинство поддерживало западную солидарность. В Англии так думают 49% населения, во Франции - 47%, в Италии – 40%, в Германии – 38%. Запад утратил энтузиазм быть мировым судьей и полицейским.
Какой должна быть в этих условиях внешняя политика – изолироваться, не вмешиваться в чужие дела, или, напротив, активней противодействовать деспотизму и фанатизму во всем мире? Как быть с многокультурностью, иммиграцией? Где границы вмешательства государства в частную жизнь?
После 11 сентября США затратили на национальную безопасность более триллиона долларов. Около 90% инфраструктуры в руках частного сектора, чьи секьюрити, технологии наблюдения и безопасности стоят не меньше государственных. Чувствуем ли мы себя сегодня безопаснее, не напрасны ли жертвы, усилия, расходы? Вероятность атаки, подобной 11 сентября, безусловно, меньше. Kоординация спецслужб и авиалиний намного лучше. В аэропортах около 50 тысяч “скринеров”, 10 тысяч авиамаршалов, каждый шаг, движение потенциальных подозреваемых под контролем. По крайней мере так нам говорят представители властей, лидеры спецслужб. Но бороться с террористами - одинокими волками намного сложнее. Взрывы на Бостонском марафоне, атаки в Сан-Бернандино, Форт-Худ, геевском клубе в Орландо, недавние взрывы в Нью-Джерси и Нью-Йорке - где и когда в следующий раз?!
Страна едина в желании предотвратить новые жертвы, но как это сделать, консенсуса не предвидится. В Конгрессе, когда после трагедии в Орландо спикер-республиканец Пол Райан призвал к минуте молчания, демократы вышли из зала - это была демонстрация против поддержки республиканцами оружейного лобби. Демократы добиваются ограничений на продажу оружия, а республиканцы видят в их позиции попытку уйти от главной проблемы - исламского терроризма.
Обсуждая пути борьбы с терроризмом, Трамп сказал, что “нынешний политкорректный ответ разрушает нашу способность говорить, мыслить и действовать адекватно”. Клинтон сосредоточилась на контроле над оружием, а Обама заявил: “Все эти убийцы... американские граждане. Будем ли мы относиться к мусульманам по-другому? Будем ли дискриминировать их из-за их религии?”. Президент не сказал, что эти террористы из вполне обустроенных семей, что они получили образование, работали, а убийца в Орландо мог вести “альтернативный” образ жизни, за который ему не сносить бы головы на родине. Но блага либеральной демократии не пересилили исламского фанатизма.
При всех различиях в образе бытия большинство иммигрантов-мусульман хотят мирной жизни. Но одного на сто, даже на тысячу, достаточно, чтобы создать катастрофу. Озлобленные, отвергающие нормы и традиции новой страны есть и в других культурах, но их отторжение не выражается, как правило, в столь экстремальных формах, как среди исламистов.
Но в этой сложнейшей ситуации от Америки требуют прямого участия в обустройстве беженцев из районов, где она и ее союзники ведут военные действия ради смены правящих в них тоталитарных режимов. Этого требуют не только гуманитарные соображения, но и европейские партнеры, на которых обрушилась иммиграционная стихия.
Надолго или навсегда
Журналист и адвокат Стивен Брилл, основатель журнала и веб-сайта “The American Lawyer” и “Court TV”, автор многих публикаций о терроризме, обсуждавший эти проблемы с президентами страны, сенаторами и конгрессменами, главами ФБР и Агентства национальной безопасности, рисует мрачные прогнозы. Спокойной жизни не обещает, бушевские декларации “Миссия закончена”, “Это никогда не повторится” Брилл и многочисленные скептики воспринимают как плохой анекдот. Убийство Бин Ладена не воспрепятствовало рождению ИГИЛа - врага более опасного, чем «Аль-Каида».
Приметы новой жизни видны повсеместно. Детекторы, видеокамеры наблюдения, охрана и проверка сумок в государственных, религиозных, культурных учреждениях, спецотряды полиции с автоматами и бронежилетами, поисковыми собаками... Порой в метро полицейский кордон требует раскрыть рюкзак или чемодан. Очевидно, предполагается, что, обнаружив взрывчатку или автомат, злоумышленника не пропустят. Осталось только найти террориста, который, увидев десяток полицейских, не отправится к другой станции. Плакаты и громкоговорители в метро призывают: “Видишь что-то, скажи что-то”. Скорая помощь, когда у пассажира случается в сабвее сердечный приступ, прибывает минут через двадцать. Террористу не нужно столько времени. Пока приедет полиция, свое черное дело он уже сделает.
В большом городе тысячи многолюдных мест, и контролировать террориста, готового к самоубийству, невозможно. Не поставить же стража у каждого мусорного бака, куда можно заложить взрывчатку, как это случилось на днях в Челси и в Нью-Джерси. Остановить нападение одиночки с ножом, как показал опыт Израиля, еще сложнее, чем предотвратить групповой заговор.
Единственная реальная защита - оперативная работа там, откуда более всего грозит опасность. Но, по политкорректной логике, это “профилирование”, и у полиции руки связаны. А рассчитывать на то, что мусульманская община остановит своих экстремистов, не приходится.
Наша община остро реагирует на развитие событий. Шоковым ударом оказалось, что террористы нашлись среди выходцев из Чечни и Узбекистана. Если развернется антииммигрантская паранойя, то разбираться в этнических оттенках будут немногие.
Либеральные американцы не могут понять, как эти столь образованные, настрадавшиеся от тоталитаризма и бесправия Russians, сами иммигранты, могут поддерживать Трампа, кандидата-державника, антиинтеллектуала с деспотичными замашками. Но дело не в любви к экстравагантному претенденту. Наши люди не доверяют утопиям, видят плоды попустительства, разочарованы в политике дома и за рубежом интеллектуала Обамы и видят в Хиллари Клинтон продолжение его риторики и действий. Сторонники Трампа хотят перемен на деле.
Русскоговорящие американцы хорошо осведомлены о жизни в Израиле, Европе и не питают иллюзий, что гуманитарной помощью, образованием можно сделать исламистов добрыми соседями. И постсоветский опыт показывает, что надежды на сосуществование народов не оправдались. Миллионы стали беженцами. Россия, искавшая национальную идею взамен коммунистической идеологии, нашла ее в ксенофобии и расизме, национализм на подъеме во всех постсоветских государствах.
Многие считают, что Трамп проиграет, но озвученные им настроения не уйдут - скорее всего, они обострятся с каждым актом террора. Стивен Брилл пишет: «Представьте разворот кампании Трампа... в тот день, когда ИГИЛ применит “грязную” бомбу как сюрприз накануне выборов» и приходит к неутешительному выводу: “Это только вопрос времени”.
