Но Большой газон Центрального парка и все прилегающее к нему пространство оказались забиты до последнего сантиметра. Бедным собакам -- их привели многие, надев специальные светящиеся ошейники, – было не повернуться. Пришлось сидеть и слушать, что они и делали. Публика тоже вела себя хорошо, хотя было заметно, что концерты классической музыки многим в новинку: хлопали по всякому поводу, даже в паузах между фразами. Над газоном летал запашок марихуаны, хотя курить в парках запрещено. Большинство досидели до победного конца -- то есть до традиционного фейерверка. Некоторые не расходились и после.
Я снова вспомнила 11 сентября: тогда в Нью-Йорке людям хотелось быть вместе, рестораны были полны, и в Эвери Фишер-холле, где оркестр Нью-Йоркской филармонии открыл свой сезон Немецким реквиемом Брамса, яблоку негде было упасть
Трагедия в Орландо отозвалась в программе первого концерта: вместо увертюры Россини к опере «Сорока-воровка» оркестр под управлением своего главного дирижера Алана Гилберта сыграл знаменитое Адажио для струнных Сэмюэля Барбера (1936) -- его печальная кантилена звучала на многих похоронах (в том числе президентов Ф.Рузвельта и Кеннеди) и мемориальных церемониях. За этим последовали чудесный, элегантный, с необыкновенной красивой медленной частью концерт для кларнета с оркестром Моцарта (солист – первый кларнет оркестра Энтони МакГилл) и симфоническая поэма Рихарда Штрауса «Жизнь героя» (1898), которая, после знакомства с героем (композитор, в конце концов, признался, что это он сам), его врагами, возлюбленной, битвами и деяниями, приводит нас к его элегически-просветленному уходуѕ
Приятно сидеть под темнеющим летним небом и слушать, как пение птиц сплетается со звуками оркестра. Но в парке надо быть готовым к тому, что кроме птичьих голосов, музыку будут сопровождать треск разрываемых пакетов с чипсами, шорох конфетных оберток, а то и чавканье. В секции, где я сидела, кроме прессы, разместили и представителей организаций-спонсоров, которым выдали сумки с едой, чем некоторые решили воспользоваться при первых же звуках музыки. Для профессионально настроенного уха есть и другие проблемы: в парке не обойтись без усилителей, и на высоких частотах слух могут терзать не самые приятные звучания.
То ли во второй программе было меньше высоких частот, то ли оркестр и я приспособились, а публика была покультурней, но следующим вечером на том же газоне Центрального парка ничто не омрачило радости от феноменально исполненных бетховенских увертюры «Фиделио» и Третьей, «Героической», симфонии и вагнеровской «Прелюдии и Смерти Изольды». Я даже пожалела, что Алан Гилберт в следующем сезоне попрощается с Нью-Йоркским филармоническим.
Гилберт сам продирижировал и всеми другими концертами в парках Бруклина, Квинса и Бронкса, не передав их, как часто делали его предшественники, «варягам». Всюду, кроме Манхэттена, программе предшествовало получасовое выступление местных групп (в Бруклине – джазово-экспериментальная певица Марика Хьюз и группа Bottom Heavy, в Бронксе – пуэрториканско-африканские ударные BombaYo, в Квинсе -- Street Beat Brass Band). Классическая музыка не надеется на себя. Надеюсь, что в Манхэттене удастся и в следующем году обойтись без «приманки».
