Констебль-сутенер
Для начала – небольшая справка. Среди рудиментов британской административно-правовой системы в США сохранились констебли. Как правило, это выборные полицейские чины с символическим окладом, зачастую вообще без зарплаты. “Кормятся” с процентов за штрафы и услуги.
Иметь или не иметь констеблей, каждый штат решает по-своему; такая же вольница – в определении круга обязанностей. Чем им заниматься и как их называть, дано на откуп административным округам. В одних они числятся констеблями, в других – шерифами; за исключением отдельных нюансов, это почти одно и то же.
Если завтра в стране упразднить всех констеблей, они все равно останутся в фольклоре. От них пошло одно из самых известных без перевода английских слов – коп – народный синоним полицейского. COP – Constable on the Post – констебль на посту.
Именно на такой службе во Франкфорте, столице штата Кентукки, в 2011 – 2014 годах состоял Томас Банта. У бравого констебля было все, что полагается по должности: казенный автомобиль, форма, оружие, печать, личный секретарь. Кроме одного – служебного офиса. Свои нелегкие обязанности Банта нес в своем же доме, что его особо не напрягало. Более того, устраивало для совмещения полезного с приятным. За что, спустя два года после отставки, 67-летний экс-констебль был арестован и до суда помещен в тюрьму округа. До боли знакомую и родную по прежним служебным обязанностям.
Пока неясно, какая кошка пробежала между бывшим копом и 38-летней проституткой N. Дама в статусе заключенной Франкфортской тюрьмы в начале этого года “слила” Томаса Банту властям. Четыре месяца наблюдений за ним закончились арестом. Бывшему стражу законности округа вменяют в вину вовлечение в проституцию несовершеннолетних, сутенерство и impersonating – серьезное в Америке преступление, когда человек выдает себя не за того, кто он на самом деле.
Знакомство N. с Бантой состоялось 22 года назад, когда она была ученицей восьмого класса и чиарлидером, а Томас – тренером футбольной школьной команды. Банта положил глаз на смазливую 15-летнюю девчонку и за хорошие для подростка деньги предложил провести часок в отеле с одним “интересным мужчиной”. Первого своего клиента она потом увидела на экране телевизора. За ним последовали другие. Так N. стала профессиональной проституткой. Со временем росла “норма выработки”: 15 – 20 клиентов “за смену”. Для Банты секс был бесплатным. Сотрудничество с сутенером продолжилось вплоть до получения N. срока за наркотики.
По свидетельским показаниям N. и данным следствия, на констебля-сутенера работали больше десяти проституток, в том числе несовершеннолетние. Активной помощницей по вербовке новых “кадров” стала секретарь констебля Хендра Валентайн, ныне “коллега” Банты по уголовному делу. Бывший офис констебля оставался публичным домом и после выхода Банты на пенсию.
По совокупности преступлений “констеблю” грозит сорок лет тюрьмы. С учетом почтенного возраста сутенера на его век с лихвой хватит.
Раз пошла на дело
«Это за пределами вероятного. Этого никогда не могло быть, даже за миллионы лет, – в слезах говорила Мелинда Беллвилл, близкая знакомая Кристал Литтл, стоя на выходе из Лексингтонского окружного суда. – Это не Кристал, это какая-то другая женщина в ее обличии».
Тем не менее в суде рассматривали дело не фантомной, а реальной Кристал Литтл, 32-летней научной сотрудницы исследовательского центра университета Кентукки. По совместительству... грабительницы банков.
Незамужняя, миловидная, улыбчивая (даже на полицейской фотографии) Кристал не была очкариком-синим чулком, но и никогда не шла вразрез с законом. Не баловалась наркотиками, не пила, не курила. В студенческие годы была редактором университетской газеты, в Америке это типичный старт политической карьеры. Но вместо политики Кристал выбрала науку. А два года назад совершила головокружительный кульбит, совместив несовместимое – науку с грабежами банков.
Готовясь к первому делу, Кристал купила вязаную шапку, огромные, в пол-лица, темные очки и медицинскую маску. Перед налетом закрыла номер машины наволочкой. Все четыре ее ограбления прошли по схожему сценарию. Научная сотрудница, не мудрствуя, грабила банки вблизи от кампуса родного университета.
Первой жертвой налетчицы стал Forcht Bank. Кристал потребовала от кассирши Джейн Маршалл 10 тысяч долларов. Такой суммы у нее не было в наличии, и Литтл под дулом револьвера приказала кассирше провести ее в хранилище. Странная гангстерша могла взять намного больше, но ограничилась ровно требуемой суммой – 10 тысяч долларов. Как потом Кристал рассказала на допросах, все прошло гладко. Единственное «но»: когда она села в машину, с ней случился нервный стресс и приступ рвоты.
Второй “заход” Литтл совершила в 5/3 Bank. Ее улов составил 50 тысяч долларов. Третий – в American Founders Bank – оказался самым скромным, всего 1700 баксов. И, наконец, в последнем, PNC Bank, гангстерша “заработала” 4 тысячи долларов, но не успела ими воспользоваться. В тот же день Кристал арестовали в ее доме. Женщина не стала юлить и начала сразу давать признательные показания.
Естественно, главный вопрос – от правоохранительных органов до коллег по работе, знакомых и соседей – был один: что толкнуло респектабельную женщину с университетским дипломом на примитивный гоп-стоп? Как ни странно, в основе становления Кристал на кривую дорожку лежали филантропические мотивы. По крайней мере, как их понимала молодая женщина.
Кристал считала себя ответственной за всю свою отнюдь не беспроблемную семью. За сироту-племянницу. За брата, сидящего в тюрьме за наркотики. И, главное, за больную мать. Сначала мать находилась дома, и Литтл оплачивала приходящую сиделку. В результате обострения редкой болезни мать поместили в специальный платный дом для престарелых. Скромного заработка Кристал хватало лишь на оплату двух дней пребывания матери в стационаре. Деньги были нужны срочно, помощи ждать неоткуда, и Литтл решается на отчаянный и безрассудный шаг – ограбить банк.
Лиха беда начало. Легкость первого ограбления родила иллюзию безнаказанности. Первые десять тысяч долларов ушли не на лечение матери, а на ее похороны. Остальной “доход” – на помощь семье брата и новый “Фольксваген” для племянницы. Из лихих денег она не потратила на себя ни доллара.
В итоге Литтл получила четыре срока. Два по пять лет – за ограбления без применения оружия и два по десять – с применением револьвера. В сумме получилось тридцать лет с правом на досрочное освобождение при условии возврата банкам награбленных сумм. Что практически невыполнимо. Бывший научный сотрудник университета работает на тюремной кухне. За ежедневный 10-часовой труд ей начисляют 63 цента. Или по шесть центов за час. Остальное можно не считать. И так все ясно.
Из Югославии – “с любовью”
Список ляпов грозной Службы иммиграции и натурализации США бесконечен. На днях он пополнился еще одним примером. Федеральный суд Центрального округа Кентукки вынес решение о депортации в Боснию этнической хорватки Азры Басич за военные преступления двадцатилетней давности.
В 1994 году Басич получила в США статус беженки как “жертва” войны в Югославии, а в 2007-м стала американской гражданкой. Басич работала санитаркой в доме для престарелых в Лексингтоне, штат Кентукки, пока в 2011 году случайно не всплыла истинная биография “беженки”.
В 30-летнем возрасте хорватская мусульманка Басич воевала на стороне хорватов и боснийцев на территории нынешних трех стран – Сербии, Хорватии и Боснии. Полгода находилась в сербском лагере военнопленных, после освобождения снова вступила в ряды ополчения. С учетом “сербского опыта” Басич была поручена “работа” с пленными и местным населением. По свидетельским показаниям, даже на фоне далеко не сентиментальных мусульман-мужчин Азра Басич отличалась особой жестокостью. Одним из любимых развлечений надзирательницы было резать глотки допрашиваемым.
Казалось бы, только этого с лихвой хватило, чтобы отправить ее в камеру смертников, но, как ни парадоксально звучит, Басич неподсудна американской Фемиде. Согласно американскому законодательству, преступления, совершенные на иностранной территории и не против американцев, не подпадают под юрисдикцию США. Тот факт, что ныне Басич американская гражданка, обратной силы не имеет.
Максимум, что американская Фемида может предъявить Азре Басич, – обман официальных органов США; но за такие “шалости” смертную казнь или серьезный срок не дают. Остается вернуть “беженку” в Боснию, откуда она въехала в Соединенные Штаты. Но США хотят быть уверенными, что в Боснии Басич будут судить за военные преступления. Для этого нужно четкое волеизъявление боснийской стороны. Боснийские дипломаты уверяют, что Басич не останется безнаказанной, но суд республики до сих пор не выдает главный документ – ордер на арест преступницы. Что, впрочем, объяснимо. Боснийцы не горят особым желанием судить человека, воевавшего против вчерашнего врага – сербов.
Плюс ко всему – еще одна правовая закавыка: отсутствие между США и Боснией договора о выдаче преступников. Надо отдать должное смелости федеральной судьи Карен Колдуэлл, решившей одним махом разрубить патовую ситуацию с Басич, пять лет сидящей в американской тюрьме без официального приговора.
Однако в стране миллионов законов рано праздновать торжество справедливости. Адвокаты Басич немедленно подали апелляцию в Верховный Суд США. А там скоро только сказка сказывается. Но даже если Верховный Суд подтвердит законность решения нижестоящей инстанции, это вовсе не значит, что Басич немедленно депортируют в Боснию. Решающее, последнее слово будет за Госдепом США. У попа была собака...
