Человечество спятило?
В обращении к американскому народу после 11 сентября 2001 г. президент Джордж Буш заявил: “Наша война с терроризмом... не завершится, пока каждая террористическая группа в мире не будет найдена, остановлена и побеждена... Конфликт закончится на наших условиях, в установленное нами время”. Аналитики рассчитали: война с террористами продлится 6 месяцев и обойдется в 60 миллиардов долларов. На деле война с террором длится дольше Гражданской, Первой и Второй мировых войн, Вьетнамской войны. Сегодня, после 5 триллионов долларов затрат, сотен тысяч жертв, миллионов беженцев, о полной победе уже не идет речь. «Аль-Каида» при бин Ладене имела несколько тысяч бойцов, ныне воинство джихадистов насчитывает десятки тысяч фанатиков. ИГИЛ уже не банда психопатов, а организованная и опытная армия.
В речи в Каире Обама подлил масла в огонь, пытаясь убедить мусульманский мир в прелестях либеральной демократии, но после “арабской весны” сменил риторику: “Мы определяем наши усилия не как бесконечную глобальную войну с террором, но как серию настойчивых целевых усилий демонтировать специфические сети насильственных экстремистов”. Но и эта скромная задача выглядит пока неразрешимой.
По оценкам экспертов, за последние десять лет от террора погибли 200-230 тысяч человек. Терроризм отражается на качестве жизни - от затрат средств и времени в аэропортах на обеспечение безопасности до все большего вторжения органов секьюрити в личную жизнь граждан.
Но не слишком ли много внимания уделяется террору? Национальная безопасность - гигантский бизнес, мощное средство манипуляции общественным сознанием. Где граница целесообразности? От обычной преступности в мире гибнут в 13 раз больше людей, чем от актов террора. За семь лет в Мексике от наркобандитизма погибли больше людей, чем в Ираке и Афганистане вместе взятых - от террора. На долю западных стран приходится лишь 3% жертв. Около 80% смертей и около 60% атак приходится на пять стран: Афганистан, Ирак, Нигерия, Сирия, Пакистан. В то же время 60% стран никогда не страдали от террора. Может быть, не стоит так уж паниковать, пугать себя и других?
Но есть нечто в развитии глобального терроризма в век высших достижений в науке и технологии, образовании, что не позволяет оценивать его простым калькулированием затрат и даже смертей. У человечества множество проблем, но ни одна из них не указывает столь очевидно на неблагополучие мирового разума и морали. То, что происходит в мире, побуждает думать об утрате человечеством критического мышления, способности адекватно видеть себя и мир. Татьяна Черниговская, крупный специалист в изучении мышления и мозговой деятельности, считает, что “человечество спятило”, и это не метафора, а диагноз: “Биологического запрета на деградацию нет. Если человечество не опомнится, до конца недолго”.
Воспоминания о будущем?
Во французской печати и в академических кругах идет горячая дискуссия - можно ли допустить демонстрацию свастики в общественных местах. На белом пьедестале статуи Марианны на площади Республики в Париже молодой араб в черном одеянии и куфие рисует черную свастику. Многотысячная толпа взрывается воплями одобрения. У демонстрантов флаги ХАМАС и самопальные ракеты, они идут по центру Парижа с криками “Смерть евреям”, “Гитлер был прав”. Полиция не вмешивается: “Что мы можем сделать?” Во Франции есть законы о разжигании расовой ненависти, но бунты с погромами магазинов, сожжением автомобилей, повсеместным вандализмом стали обыденной частью жизни. Во время нападения на Центральную парижскую синагогу бандиты были вооружены топорами и металлическими прутами. Сэмми Чозлан, отставной полицейский начальник высокого ранга, хорошо знаком журналистам и политикам. В течение двух десятилетий он пытался привлечь внимание властей и общественности к разгулу антисемитизма, публиковался в ведущих изданиях, выступал на радио и телевидении. Недавно он заявил: “В нашей семье больше нет дискуссий. Мы все понимаем - лучше уйти сейчас, чем позже спасаться бегством”. В ближайшее время готовы покинуть страну более 10% евреев. Их осталось во Франции менее 1%, но больше половины нападений на расово-религиозной почве приходится на их долю. В беседе с американским корреспондентом 18-летняя девушка спрашивает: “Это правда, что в Америке я смогу носить звезду Давида?” Пока правда, но в некоторых студенческих кампусах, как говорят знающие люди, лучше о своем еврействе помалкивать.
Журнал “Vanity Fair” приводит свидетельства нынешних настроений во Франции. Типичный либеральный подход - винить культурное невежество французов, которые не признают обязательств по отношению к новоприбывшим; при лучшем отношении исламисты перестроятся и вольются в семью цивилизованных народов.
Самый популярный ныне в Европе автор Мишель Уэльбек видит будущее по-другому. В романе “Покорность” речь идет о недалеком времени, когда мусульманин станет демократически избранным президентом Франции и “Мусульманское братство” преобразует Европейский Союз в исламскую империю, живущую по законам шариата. В день, когда “Шарли Эбдо” опубликовал карикатуру на писателя с подписью “Предсказание мага Уэльбека: в 2015 году я потеряю зубы, в 2022 я соблюдаю Рамадан”, террористы напали на редакцию, убили 12 и ранили 11 человек.
Пока Уэльбеку удалось сохранить зубы, но для этого ему пришлось покинуть Францию из-за угроз мусульман-соотечественников.
И вот свежая новость - мэром Лондона выбрали мусульманина. Не в книге, в жизни.
Слухи о смерти преувеличены? или нет?
Властители дум западного мира не сомневались в преимуществах своего образа бытия. Капитализм или социализм, консерватизм или реформизм, пути разные, но победа будет за нами. Теперь другие настроения и прогнозы.
Популярные вариации заглавий в публикациях последнего времени: “Смерть Европы”, “Конец белой расы”, “Европа в огне”, “Война цивилизаций”, “Капитуляция”, “Самоубийство”, “Закат культуры”, “Новое Средневековье”, “Святое неведение”, “Сегодня - евреи, завтра - христиане”. Шопенгауэровский “Закат Европы” продается вровень с бестселлерами. Но все еще есть оптимисты, которые считают, что Европа, пережившая в прошлом иноземные нашествия, столетние гражданские и религиозные войны, революции, мировые войны, фашизм, большевизм, справится с новой напастью.
Но здесь возникает роковой вопрос: под силу ли либеральной демократии решить эту задачу, или кризис породит взрыв национализма и неонацизма? Французский историк Оливер Рой, известный в США не менее, чем в Европе, издал сенсационную монографию “Будущее политического ислама”, где утверждал, что исламизм есть извращение религии и долго не выживет. В новой работе “Святое неведение: когда расходятся религия и культура”, расхваленной “Нью-Йорк таймс”, Рой доказывает, что представления о возрождении религий есть “оптическая иллюзия”. Глобализация и мультикультурализм, согласно Рою, порушат национальные культуры и религии, все будет определяться законами рынка и выглядеть одинаково. Не знаю, какое будущее выглядит более ужасающим - подчиненное религиозным фанатикам или властителям рыночного мира, где все на продажу; кто из них удушит нас успешнее и быстрее?
Нас это не касается?
В Америке европейский кризис вызывает сочувствие, правительство шлет соболезнования, в концертных залах поют Марсельезу. Но если смотреть глубже, то доминирует: “Сами виноваты”. Для консерваторов это означает наказание за утопическое видение мира, социальное иждивенчество без берегов, открытые границы. Для либералов - вина европейцев в том, что не хотят поступиться своей устаревшей культурой и традициями, держат новоприбывших в отчуждении. У нас “плавильный котел”, с нами такое не случится! Мой сосед, юрист, потомок иммигрантов из России, горячий сторонник Хиллари, говорит: “Белой расы не существует и никогда не было. Западная цивилизация создана на эксплуатации и так живет поныне. Террор? На дорогах погибает гораздо больше людей”.
Хотя в мире доминирует представление о тотальном превосходстве Запада, США и их союзники все чаще демонстрируют неспособность справиться с вызовами времени. Военной мощи США было бы сверхдостаточно, чтобы покончить с террористами, если бы в мире действовали правовые и моральные нормы как во время Второй мировой войны. Но либеральная демократия наложила на себя обязательства и ограничения, невиданные в истории войн. В то же время ее противники не признают никаких юридических и моральных границ. “Убивать американцев и их союзников, гражданских и военных, есть личная обязанность каждого мусульманина в каждой стране”, - говорил Осама бин Ладен. У его преемника Аймана-аль-Завахири еще более масштабная задача: “Америка должна исчезнуть”. Но когда на недавней встрече Олланда с Обамой французский президент употребил выражение “исламский терроризм”, Белый дом отредактировал перевод так, чтобы не обижать мусульман. Либерализм без берегов усиливает антидемократические настроения.
То, что воспринимается обыденным сознанием как противостояние грубияна и горлопана Трампа и хитроумной, изворотливой Хиллари, есть лишь отражение глубинной дилеммы - каково место Америки в новом мире: пытаться оставаться в роли мирового олигарха и полицейского или умерить амбиции и, опираясь на свои ресурсы, уйти в изоляционизм. У Трампа меньше лицемерия, он называет вещи своими именами, а лучший друг банков и популиста-демагога Эла Шарптона Хиллари твердит о “единстве”, в которое сама не верит. При всей уникальности выбора, страна уже видела еще более острое противостояние накануне Второй мировой войны. Большинство американцев не хотели в ней участвовать; более того, профашистские настроения проявлялись все отчетливее. Чарльз Линдберг, знаменитый американский пилот, национальный герой, симпатизировал Гитлеру и говорил: “Демократия, которую мы знаем, есть достояние прошлого.” В годы великих испытаний Америка нашла в себе силы одолеть и расистский фанатизм, и профашистскую демагогию. Этот опыт вселяет надежду, что мы справимся и с нынешними проблемами.
