По “Лувру” бродит Наполеон (Винсент Немет), гордо выкликающий по поводу чуть ли не каждого экспоната «Это все я, и это все я!», из-за дверей то и дело является воздушная французская Марианна в красном колпаке (Жоанна Кортальс) и с одним и тем же заклинанием на устах - Libertе, Еgalite, Fraternitе, море вот-вот захлестнет утлую баржу, на которой плывут куда-то контейнеры с картинами (символ искусства в бушующих волнах истории?), фотографии Толстого и Чехова на смертном одре сменятся квазидокументальными кадрами опустевшего Парижа, по которому едет автомобиль Гитлера, и с абсолютно документальными съемками Парижа того же времени, но вполне живого, бурлящего, нормального, как будто войны и нет никакой; попутно Сокуров будет рассказывать историю “Лувра”, Франции, Второй мировой войны, размышлять о европейском портрете и «Черном квадрате», а в конце мы узнаем о послевоенной судьбе главных героев: директора “Лувра” Жака Жожара (совершенно великолепный Луи-До де Ленкусен) и графа Меттерниха (Бенджамин Утцерат).
Финал же таков: кроваво-красная масса заливает весь экран, а из динамиков обрушиваются звуки большого симфонического оркестра. В его хаотических диссонансах только мы с вами различим мелодию гимна Советского Союза (он же - гимн сегодняшней России), разорванную, искореженную, тонущую в звуковой массе. Заключение красноречивое: делая свою «Франкофонию» (не путайте ни с франкофилией, ни с франкофобией, хотя в фильме заметно и то, и другое), Сокуров думал о России.
Его 90-минутное эссе (между прочим, заказ Франции), на первый взгляд посвященное “Лувру”, сохранению его коллекции и сложным взаимоотношениям французского директора музея и высокопоставленного представителя оккупационных властей, превращается в размышление о роли культуры в обществе, о ценности музеев, о запутанной европейской истории, о том, стоит ли художественный шедевр человеческой жизни. Но громче всего (или мне так показалось?) звучит вопрос о том, почему сталинская Россия и демократическая Франция заплатили в войне такую разную цену. Смутно вырисовывается еще один мотив: обвинение диктатуре.
Насколько мне известно, ни один из западных критиков мелодии российского гимна не заметил. Вряд ли зарубежное ухо различит и слишком назидательные, а то и презрительно-обвиняющие - в рассказе об отношениях Германии и Франции - интонации в голосе Сокурова, читающего закадровый комментарий. Хотел ли он этого эффекта или нет, не знаю, но уроки истории в таком исполнении воспринимаешь с трудом.
В одном из первых эпизодов фильма Сокуров говорит другу по телефону, что вот фильм закончен, но, кажется, не совсем получился. Тут, пожалуй, он прав (хотя визуальная часть, как всегда, замечательна). Впрочем, «Франкофония» заставляет думать, ставит трудные вопросы и дает основание для разных интерпретаций. А это совсем неплохо. Фильм будет идти с 1 апреля в Lincoln Plaza Cinemas и Film Forum в Нью-Йорке, а затем в других кинозалах Америки.
