Другая - чтобы посмотреть, как интерпретирует трагедию Софокла прославленный бельгийский режиссер Иво ван Хове. Вряд ли кто-то ушел разочарованным, даже если поначалу не все сообразили, что текст Греческого хора распределен между разными персонажами, а уже умершая Антигона появляется в конце спектакля не по случаю собственного магического воскрешения, а в роли Вестника.
Со времен Софокла мир и человек изменились мало, и история дочери Эдипа, которая вопреки запрету и под угрозой смерти все же хоронит своего брата, выброшенного за стены Фив за то, что воевал на вражеской стороне, не потеряет своей остроты, пока жизнь будет ставить человека перед тем или иным моральным выбором. Мы стоим перед таким выбором постоянно, и спектакль, показанный в БАМ, кажется не просто современным, но в этой своей современности особенно убедительным. И вот почему.
Энн Карсон, американская поэтесса, эссеист, профессор, сделала новый, очень свежо звучащий и при этом точный и лаконичный перевод Софокла.
Художник Ян Версвейвельд создал мощный, насыщенный символикой и при этом столь же лаконичный визуальный образ спектакля. Кинопроекция медленно меняет фон - то пустыня с далекими холмами, то мутные, расплывающиеся лица и фигуры обитателей современного города, то голубизна небес, то черная бездна ночи. А в центре этого меняющегося пейзажа - светящийся, прямо в зал обращенный круг: палящее, беспощадное солнце, прожектор, луна. Или всевидящее око судьбы? И снова солнце, которое в конце спектакля закроет другой круг. Затмение. И финальный кадр: огромный вид сегодняшнего ночного мегаполиса.
Негромкий, ненавязчивый, но почти постоянный музыкальный фон (музыка и звуковой дизайн Дэниэла Фрейтага) создает общую атмосферу тревожного ожидания, тонко оттеняет настроение каждой сцены и во многом диктует ритм. А ритм в этом спектакле, где паузы не менее весомы и красноречивы, чем слова, и каждая фраза имеет продиктованный смыслом темп, исключительно важен. Этот ритм продуман, рассчитан, разыгран и держит зрителя в постоянном напряжении, даже если развязка знакома. Ван Хове не тратит много времени на репетиции: пять недель, четыре часа в день, каждая сцена «проходится» пару раз, и все. Это значит, что он и его актеры точно знают, чего хотят добиться и как это сделать. И это высший пилотаж театрального профессионализма.
Тут нет греческих туник. Бритоголовый, элегантный Креонт - в костюме с галстуком, который время от времени нервно расправляет, его жена - седая, с короткой стрижкой, в брюках и длинном пальто (оно экспрессивно обыграно в последних сценах), Исмена, сестра Антигоны - на шпильках, герои то присаживаются, то падают на кожаные «офисные» диваны рядом с такими же офисными полками... И все узнаваемо «звучат» и движутся, играют просто, сильно и без тени фальши, начиная с Бинош (одновременно упрямой и беззащитной в роли Антигоны, мудрой и печальной в роли Вестника) и потрясающего Патрика О’Кэйна в роли Креонта и до Оби Абили (Стражник) и Кристи Бушел (Исмена)... Кому-то может показаться, что спектакль слишком рационален. Но кровавая схватка Антигоны и Креонта, в которой душа и мозг бьются в вековечном конфликте, и льется кровь, и рушатся семьи, и гибнут государства, трагична даже на бумажной странице. Как зритель я хочу, чтобы она заставила меня думать и думать по-новому. Спектакль дал мне это, и больше. После БАМ его можно увидеть в Chapell Hill (Сев. Каролина), Ann Arbor (Мичиган) и Вашингтоне.
