Путь не близкий, и пока мы вели абстрактные профессорские беседы, все шло гладко. Но вот была упомянута недавняя конференция в Вашингтоне, организованная Американо-российским университетом, где центральной фигурой был профессор Стивен Коэн, и я заметил, что в Америке вряд ли кто-либо лучше него знает и понимает Россию. Со мной не спорили, но разговор оборвался. Не думаю, что когда-либо продолжится.
Умом Россию понимать
В советские времена совсем необязательно было изучать американскую научную литературу, чтобы знать имя Стивена Коэна. Наряду с Норманом Подгорецом, Маршаллом Голдманом и рядом других советологов он регулярно упоминался партийными идеологами в качестве агента Госдепа, ЦРУ и сионизма, пытающегося подорвать основы социалистической государственности. Коэн никогда не был ультра ни слева, ни справа, но его научные интересы - история России и социалистической системы - автоматически зачисляли его в ряды идейных врагов. А в своей стране он нередко был под подозрением в марксистских симпатиях. Никому оставаться в стороне не дозволялось: если сам не хотел, другие втащат на баррикады.
Во время “холодной войны” “советологов”, “кремлинологов”, экспертов по загадочной русской душе в США было, пожалуй, не меньше, чем в Союзе профессиональных пропагандистов и агитаторов. После распада СССР казалось, что нужды ни в тех, ни в других больше нет. У партидеологов раскрылись глаза и просветлели головы, и они пошли служить новым хозяевам жизни, многие из американских знатоков российской и советской истории тоже сменили занятия. Советник по национальной безопасности президента Картера Збигнев Бжезинский, который и сам числился советологом, заявил: “Россия больше не существенна”.
Нет нужды напоминать о событиях и людях, сделавших Россию и ее отношения с Америкой вновь архисущественными и приблизивших две страны к грани новой “холодной войны”. Для риторики сгодились в новое время запылившиеся заготовки из арсенала прошлых лет. Но мир стал много более прагматичным, идеология сегодня актуальна только для фанатиков, а политика нынешней России, как и США, определяется вполне конкретными интересами. Поэтому то, что все еще годится для лекции или медийного пользования, малопригодно для реальной политики. Принимая большие решения, нынешние власти с профессурой обычно не советуются и научные монографии не читают.
Но есть исключения. Те, кто определяют российско-американскую политику, внимательно следят за публикациями и выступлениями профессора Стивена Коэна. Стивен родился в Америке, его дедушка иммигрировал из России. В университете Стивен учил русскую историю и литературу. Продолжил образование в Англии и побывал на стажировке в СССР. Докторскую диссертацию защитил в Колумбийском университете. Затем профессура в Принстоне и в Нью-Йорскском университете. Помимо учебной и научной деятельности он активно поддерживает отношения с руководством и интеллектуальной элитой России. Коэн особенно сблизился с М.Горбачевым, А.Яковлевым, вдовой Бухарина Анной Лариной, дочерью Сталина Светланой. Коэн был советником Буша-старшего. Его обычно именуют левым, либералом, но по существу ни к никакой партии он не принадлежит. Была бы партия инакомыслия, он бы успешно ее возглавил.
Коэн предрекал перестройку до Горбачева и связывал ее с надеждой на бухаринскую модель социализма. Книга Коэна о Бухарине произвела большое впечатление на советскую интеллигенцию, питавшую иллюзии о возможности “социализма с человеческим лицом”. Благодаря Коэну имя Бухарина было восстановлено, он был реабилитирован в Союзе и в международном социалистическом движении. Коэн много помогал лично жене и сыну Бухарина и многим жертвам ГУЛАГа. Возвращению сталинских жертв посвящены две его книги.
Современному этапу российско-американских отношений посвящены монографии Коэна “Советикус: американское восприятия советских реалий”, “Переосмысливая советский опыт”, “Провал крестового похода США и трагедия посткоммунистической России”, “Можно ли реформировать советскую систему”, “Вопрос вопросов - почему не стало Советского Союза”, “Советская судьба и утраченные альтернативы: от сталинизма до новой холодной войны”. О позиции Коэна говорят названия его публикаций в массовой периодике: “Обама вместо благодарности Путину ставит ему подножку”, “Америка развязывает новую холодную войну”, “Перезагрузка с Россией - еще один упущенный шанс”, “Провальная американская (двухпартийная) политика в отношении России”.
Профессор Коэн регулярно выступает на самой слушаемой в стране радиостанции WABC. Ведут программы на этой станции в основном медиа-селебритиз ультраправого лагеря. Здесь истерит Марк Левин, здесь долгие годы кликушествовал Раш Лимбо, но здесь же самый здравомыслящий радиокомментатор Америки Джон Бачелор. Коэн выступает в совместных с ним передачах, и то, что он говорит, звучит абсолютно шокирующе для американской аудитории. Напоминая о договоренностях между Россией и США о непродвижении НАТО к российским границам, задает вопросы - как бы США реагировали на российские ракеты в Канаде и Мексике, напоминает о кубинском кризисе, едва ли не втянувшем ядерные державы в войну. Он говорит о российских попытках стратегической кооперации с Западом, отвергнутых американским правительством. Но Коэн не находит большого числа сторонников, фактически остается медийным воином-одиночкой.
Экстраординарность Стивена Коэна проявляется не только в его политической ориентации, но и в личных обстоятельствах. Он женат на легендарной Катрине ван ден Хувел, редакторе журнала “Нейшн”, который не знает церемоний в критике внутренней и внешней политики США и финансовой элиты. Катрина – “drop-dead gorgeous” - невероятно хороша аристократической красотой и элегантностью. Она из семьи членов правительства, дипломатов, бизнесменов, юристов, авторов, актеров, но учеба в Принстоне и влияние Коэна во многом определили ее убеждения противницы истеблишмента. Она стала одним из видных специалистов по СССР и России. Вместе с Коэном она редактировала книгу “Голоса гласности” - интервью с горбачевскими реформаторами. Добавим несколько деталей к супружескому портрету. Катрина намного моложе Коэна и, в отличие от мужа, богата. Ее деньги и таланты в бизнесе спасли “Нейшн” от банкротства, она спонсирует многие “русские” проекты. Если признать, что достоинства мужчины определяет в первую очередь женщина рядом с ним, то брак Коэна служит убедительным свидетельством его заслуг и способностей.
В “Нейшн” часто появляются статьи Коэна. Вот из одной из них: “Новая холодная война уже назрела в Европеѕ Если НАТО продвинется к польской границе с Украиной, Москва вероятно пошлет войска в Восточную Украину. Угроза будет сопоставима с кубинским ракетным кризисом 1962 года. Изоляция России - нынешняя западная мантра - принесет опасные последствия. Москва не склонится, но повернется политически и экономически на восток, к большему союзу с Китаем. США рискуют утратить важного партнера в сферах собственной безопасности - от Ирана, Сирии, Афганистана, до угрозы новой гонки вооружений и распространения ядерного оружия и терроризма. Российской демократизации будет остановлена на поколения”.
Я давно знаком с Коэном по публикациям и лекциям, но разговаривал с ним лишь однажды, лет двадцать назад по приезде в США. В ту пору он не был такой знаменитостью, как сегодня, и его внимание меня не удивило. Но недавно я обратился к нему по емейлу с вопросом, не очень ожидая ответ - ныне спрос на него как на рок-звезду. Но он вспомнил, нашел время, ответил очень доброжелательно и по существу. (Ответ не был таким, каким мне хотелось бы услышать). Для меня это необычный опыт: те “селебритиз” от науки, которые охотно и подолгу говорили со мной в Москве при моем прежнем статусе, потеряли интерес, когда мои обстоятельства изменились.
Чужой среди своих
Излишне говорить, что позиция и политическая активность Коэна обеспечили ему не только известность, но и немало оппонентов и даже врагов. Его взгляды явно противоречат политике истеблишмента. Митт Ромни считает Россию главным стратегическим противником США. Вице-президент Джо Байден, бывший глава сенатского комитета по международным отношениям, хоть и говорит, что “мы больше не мыслим в терминах холодной войны”, но, как и госсекретарь Джон Керри, всецело возлагает на Россию ответственность за кризисные отношения. Обама озабочен обвинениями республиканцев в слабости и дефиците воли, все чаще используя силовую риторику. Общественное мнение США – более 60% неблагоприятно к России. А в России более 80% негативно оценивают Америку. Дума, российские медиа в антиамериканском угаре. А в США на экранах вновь агент ЦРУ Джек Райан, герой романов Тома Клэнси. (Его бестселлер “Охота за «Красным Октябрем”, известный каждому американцу, был любимым чтением Рейгана). В фильме “Джек Райан – теневой рекрут” герой спасает Америку от новых русских заговорщиков и террористов. Искать компромиссы, перемены в позициях при таких настроениях трудная задача.
Недавно Коэн стал emeritus – почетным профессором, освободив себя от преподавательской рутины, он получил возможность заниматься тем, что у него лучше всего получается, - борьбой за безнадежное дело.
В американской академической среде и в масс-медиа Коэна гневно и презрительно называют апологетом, прислужником и приятелем Путина. Критика обрушивается на него слева и справа - от консервативных “Уолл-стрит джорнэл” и “Free Beacon” до либеральных “Нью-Йорк таймс”, “Нью Рипаблик”, “Daily Beast”, “Newsweek”.
Евгений Евтушенко в стихотворении, написанном к дню рождения Коэна, называет его уникальным другом и завидует его наивности. Не буду спорить с поэтом, но за долгую творческую жизнь Евтушенко многое сказал и написал такого, что сегодня звучит более чем наивно. Гарри Каспаров, наоборот, не считает Коэна наивным и видит в нем сознательного союзника Путина. По-моему упрек в наивности - комплимент для гуманиста. Господь Бог был наивен, когда понадеялся, что люди будут следовать разуму, совести и долгу.
У меня есть свои замечания и возражения профессору Коэну. Как и он, в начале перестройки я писал об альтернативной возможности развития социализма, не исключено, что и по “бухаринской модели”. Но НЭП, реформы Хрущева, умеренные попытки Косыгина и опыт Горбачева показали, что социализм и партийная диктатура неразделимы. Ленин, Троцкий, Сталин это понимали и видели в либеральных идеях смертельную угрозу социалистическому строю.
В оценке современной ситуации, мне кажется, Коэн мог бы усилить свою позицию, если бы подчеркнул, что элита России - высшее чиновничество, олигархи, “звезды” поп-культуры абсолютно не заинтересованы в конфликте с Западом, с которым связали себя давно и навсегда. Здесь их капиталы и недвижимость, здесь учатся дети, здесь убежище на случай российских катаклизмов или гнева Путина, и каждый понимает, что у западных властей не меньше возможностей испортить им жизнь, чем у российской прокуратуры. Путин сам у них в заложниках не меньше, чем они у Путина. Элита никаких патриотических чувств не питает и рядом не станет с безденежным соотечественником, которому за державу обидно.
Я думаю, что Коэн не вполне принимает в расчет долговременные цели американской политики. Дело здесь не столько в предубежденности и инерции “холодной войны“, сколько в тревоге за будущее. Ясно, что надежды на торжество либеральной демократии в России утрачены, и при резком ухудшении экономической и политической ситуации в России к власти придут другие люди, по сравнению с которыми Путин покажется демократом и миротворцем. И к такому повороту событий Западу нужно быть готовым.
Тем не менее роль, которую профессор Коэн играет в современном политическом дискурсе, исключительно важна, поскольку нынешняя “лагерная” полемика – “Ты с нами или против нас” делу не помогает. Коэн не только блестящий эрудит и оратор, но и убедительный пример тому, что интеллектуал может активно влиять на принятие решений и ход событий, что можно оставаться независимым и в то время, когда идеи служат тем, кто за них больше заплатит.
Как ни оценивай позицию и роль Коэна, его пример свидетельствует, что академическая свобода в Америке отнюдь не фикция и что серьезный социальный и идеологический диспут в этой стране озможен на деле. И оппоненты должны быть благодарны - кто бы о них знал, кто бы печатал, если бы не Стивен и Катрина.
Но главное – возможность выразить и услышать все точки зрения позволяет обществу лучше понять многосложную картину нынешнего мира. Ограничение этой возможности - большая угроза демократии и свободомыслию, чем любое критическое суждение. “Я не разделяю ваших убеждений, но готов умереть за ваше право их высказывать”,- эту любимую мантру борцов с тиранией хорошо бы не только адресовать другим, но и самим принимать во внимание.
