Помню себя зеленой студенточкой - практиканткой в отделе писем респектабельного московского издания. Распечатанные конверты с присвоенным каждому порядковым номером несли огромными пластиковыми контейнерами - ежедневно. Сосредоточенно перечитывала каждое послание и прилежно выводила: «Дорогая Маша! Спасибо за доверие к газете...»
Каких только тайн великих не поверяли нам корреспонденты - от радости первой любви до горечи от неожиданного предательства, от надрывающих душу драм жизни до сугубо практических предложений типа: «Я знаю, как сделать нашу экономику рентабельной...»
В недавней публикации на страницах еженедельника «В Новом Свете» я поделилась ностальгической грустью об уходящем времени эпистолярных посланий. Письма в редакцию приходят, грех жаловаться - но тонким ручейком, не сравнимым с тем давним потоком: мы - в другом времени и у других берегов. Если говорить о содержании, то, как правило, это просьбы помочь разобраться в непростой новой реальности. Однако откликов на свою статью «Помиловать нельзя депортировать» (N 11 от 13-19 марта), честно говоря, я не ожидала вообще: нелегалы что, станут писать в газету и рассекречивать свое инкогнито?
Ведь даже анонимно, наверное, страшновато: а вдруг журналисты стоят на страже интересов правительства и, в лучших советских традициях, немедленно стукнут куда следует? Далее по почерку и отпечаткам пальцев умная собака возьмет след... Шутка - но для кого-то не очень смешная.
Писем, как предполагалось, не прибыло - но последовал телефонный звонок - один, от близкого знакомого полузнакомых, заручившихся моим согласием. Собеседник представился пышно: «Нелегал. Господин Никто! Ни номера «соушл секьюрити», ни медицинской страховки, ни уверенности, что завтра тебя не поймают на каком-нибудь пустяке, типа проезда на красный свет, и не депортируют назад в Россию!»
Господин Никто звучал в целом резковато: ему не понравилось, что автор уделяет большое внимание страданиям бедных «мексикосов» (цитирую дословно), а русских нелегалов представляет чуть ли не маргиналами, которых, можно считать, и вовсе нет. «По-вашему, все соблюдают закон, все легко легализовались, единицы не в счет - пора закрывать тему? А вы знаете, сколько нас в США на самом деле?»
Нет, не знаю, добрый человек. Вы и сами вряд ли знаете - ибо статистика по данному вопросу естественным образом отсутствует. Но то, что незарегистрированные жители бывшего Союза, оказавшиеся в статусе нелегалов, прячутся по углам и щелям, боятся света дневного и ночных облав, перебиваются крохотными заработками, будучи в полной зависимости от безжалостно их эксплуатирующих, печально известно.
И в своем незавидном положении «наши» прискорбно уравнены в правах - точнее, бесправии - с теми, кто просочился через дырявую южную границу или приплыл из Гаити на самопальном плоту, сколоченном из обломков собственного дома (так, по слухам, отчаянные гаитяне действительно поступают). «Почему же вы не попытались легализоваться?» - «Потому что не хотел погореть, как ваш знакомый, о котором пишете: откуда знать, как на тебя посмотрит эмиграционный судья? Скажет «нет» - и прощай Америка! А так хоть на птичьих правах...»
Следуя разумному правилу не идти на поводу эмоций, за разъяснением ситуации я обратилась к тому, кто знает больше. Наш собеседник - нью-йоркский адвокат Владимир Голдстерн.
- Скажите, пожалуйста, насколько сегодня, после приостановления судьей Хейненом президентского указа о помиловании части нелегалов, критична ситуация этой группы населения в США?
- Ситуация тех, кто уже собрался написать заявление с просьбой открыто трудоустроиться в США, пока печальна. Дальнейшее покажет время. Но для начала давайте определим базовые категории, на которые нелегалы подразделяются: первая - это незаконно перешедшие границу, вторая - приехавшие легально и «пересидевшие» положенный по визе срок. У первых мало шансов легализоваться, хотя есть вариант политубежища.
На благосклонность иммиграционных властей могут рассчитывать также супруги граждан США, подвергающиеся оскорблениям и насилию, жертвы перевозчиков-контрабандистов, а также лица, сотрудничающие с властями и поставляющие информацию серьезного значения.
Так что не всем приходится возвращаться домой либо уповать на судьбу и оставаться в подполье. Та часть нелегалов, которые въехали в страну по визам, считается законопослушной до известного предела: эти люди могут попытаться реализовать соответствующие возможности.
- А много ли среди «относительно законопослушных» людей наших?
- Достаточно. Из стран бывшего Советского Союза они въезжают по-разному: по визам студенческим, рабочим, гостевым. Некоторым случается приплыть чуть ли не из Европы - аристократично, на яхте - приходилось слышать и такие истории... Правда, без визы не спасет даже яхта - пусть личная и роскошная. Среди двенадцати миллионов нелегальных жителей США есть и мексиканцы, и китайцы, и беглецы из стран Карибского бассейна - Ямайки, Тринидада... Небольшой процент нелегалов добирается до Флориды.
Известный закон «мокрые ноги - сухие ноги» был введен из-за кубинцев: если их останавливают в море - возвращают обратно, если ловят на суше - позволяют остаться и попытаться доказать свое право на Америку уже здесь.
- Полагаю, большинство наших соотечественников-нелегалов - это «пересидевшие»?
- Да - и сами себе создавшие проблему. Легально въехавший турист или сезонный трудящийся имеет право просить об изменении визы или собственно статуса. Но делать это надо вовремя: если в визе проставлено разрешение на полугодовое пребывание в США, то первый же день седьмого месяца автоматически превращает гостя в нарушителя. Дальше - больше: пересидел более полугода и оказался выдворен или уехал добровольно - все, въезд в США закрыт на три года.
«Перегостил» более года - не увидишь Нового Света десять лет. Не проще ли заняться решением вопроса, пока ты в подобающем статусе? Обычный способ для этого - заключение законного брака: в этом случае новоиспеченный супруг может подавать заявление на изменение статуса - с визы на гринкарту. Вполне нормальное решение проблемы: нелегал что, не имеет права влюбиться?
- Представляю, у скольких читателей ваш вопрос вызовет улыбку... Мало для кого секрет, что на грешной земле сплошь и рядом заключаются браки деловые...
- Этот обман ни один уважающий себя адвокат не имеет права поддерживать. Если, принимая дело к рассмотрению, я слышу явное вранье, то становиться участником отказываюсь. Но вдруг нечто выяснилось уже в ходе судебного разбирательства? Строго говоря, бросать человека посреди процесса нельзя.
Вот ситуация: идет уголовное разбирательство, и по ходу дела становится известно, что обвиняемый реально совершил нечто противоправное. Обеспечивать своему клиенту защиту каждый из нас обязан. В то же самое время этический код велит дистанцироваться от криминала.
- Однажды довелось прочесть историю решительного человека: въехал по визе, по истечении ее ушел в подполье, живет в США много лет, прилично зарабатывает - и считает, что если при наличии информации о нем в базе данных иммиграционной службы никто им не интересуется - переживать нечего. Власти, дескать, сами виноваты.
- Ну, если устраивает жизнь крота - пусть прячется дальше. Сейчас, кстати, каждого въехавшего фотографируют и снимают отпечатки пальцев: растворяться без следа становится все трудней.
- А каким еще категориям «относительно законопослушных нелегалов» адвокат в состоянии помочь?
- Прежде всего, соискателям политического убежища. Прошло то время, когда независимые государства на территории бывшего Союза представлялись все как одно цивилизованными и прогрессивными. Несколько лет назад начали подавать заявления на политубежище жители Белоруссии, в последнее время - Украины.
Россияне при нынешнем царствовании Путина тоже имеют шансы - но каждый случай рассматривается индивидуально. Реальные кандидаты - европейцы из Средней Азии, а то и сами азиаты... Много неожиданного бывает в жизни: например, юноша-узбек утверждает, что стал христианином и порвал с мусульманством, при этом сделался также геем.
Есть категория так называемых обиженных невест и жен, уже упоминавшаяся выше. Типовая ситуация: кавалер, еще вчера пылко влюбленный, приглашает избранницу пересечь океан и войти хозяйкой в его американский дом - а сегодня холодно говорит даме, что ни на какое иммиграционное интервью с ней не пойдет и брак регистрировать не желает.
В таком случае остаться в Америке пострадавшая не может - но если удастся доказать нанесение ей вреда, у нее появляются шансы получить гринкарту. «Вред» - мягко сказано: среди представителей сильной половины человечества встречаются откровенные нелюди.
Одни оскорбляют женщин словом и действием, другие подвергают насилию и надругательствам: типа хочешь остаться в Америке - будешь оказывать приятные услуги интимного характера моим друзьям... Однако на чувствительные сюжеты власти не возьмешь: все то, что характеризуется емким словом «abuse», нуждается в серьезных доказательствах - требуются заявления врачей, рапорты из полиции...
- По вашим наблюдениям, как иммиграционные власти смотрят сегодня на людей с экстраординарными способностями, желающими остаться в Америке?
- Смотрят дифференцированно. Мне как адвокату иметь дело с такими клиентами в высшей степени приятно: интеллигентность трудно переоценить. Но в какой степени тот или иной соискатель действительно является личностью экстраординарной, определяет иммиграционная служба.
Она имеет право на придирчивость: может проверить образовательный уровень, опыт, заслуги, попросить прислать доказательства, рекомендации из солидных заведений. Не каждый заявитель обязан быть гением - но профессиональная специализация должна убеждать, что именно эта светлая личность Америке нужна: например, рядовому врачу могут отказать, а вот специалисту по лечению AIDS, HIV, Эболы дорогу к гринкарте, скорее всего, откроют.
- Мой друг писал божественную, на мой слух, музыку - однако иммиграционной службе не показался Моцартом. Уезжая, сетовал на судьбу: честная бедность не позволила воспользоваться услугами солидного адвоката...
- Это грустно. Но еще грустнее, что зачастую некоторые соискатели убежища или иного статуса пытаются обойтись без адвоката вообще. В некоторых странах Латинской Америки за юриста может сойти работник нотариальной конторы. Там он - не мелкая сошка: «Notario» с точки зрения рядовых граждан - большой человек, поскольку имеет печать.
Такой ушлый деятель, пользуясь темнотой своих земляков-клиентов, может представиться сотрудником авторитетной фирмы, заполнить соответствующую форму, быстренько взять деньги - а потом как бы невзначай заявить: «Мы на интервью не ходим!» Если неуверенный соискатель начинает что-то мямлить про адвоката, ему возразят: «Незачем он тебе: ты что, преступник? Это привлечет нездоровый интерес!»
Тут с адвокатом-то человека поджаривают как хотят - а сам бедолага под шквалом вопросов наверняка потонет... В США на самозванного юриста смотрят как на мошенника, подобная деятельность называется «Unauthorized Practice of Law»: непрофессионал не имеет права работать с иммиграционными документами.
- В апофеозе восторга и ужаса читаю интернетовскую рекламу следующего содержания: “Narod, pomogy so vsemi immigracionnimi voprosami. Est office v Brooklyn. Smena statusa, vizi, politubezh., poluchenie studencheskoy visa».
- И долго буду тем любезен я народу, что попрошу: пусть по указанному адресу тропа народная зарастет!
