Вы, наверное, догадались о ком и о чем идет речь? Да, слева – фамилии выдающихся ученых, справа – возраст, в котором они стали действительными членами (академиками) бывшей Академии Наук Советского Союза, ныне – РАН. Эта блистательная четверка стала самыми молодыми академиками мира.
Как видите, великий Дау немного отстал от моего сегодняшнего собеседника. Роальд Сагдеев в 40 с хвостиком возглавил в Москве ИКИ – Институт космических исследований и руководил им полтора десятка лет, до самого отъезда в Соединенные Штаты в 1990 году «по семейным обстоятельствам». Обстоятельства таковы, что он женился на Сьюзен Эйзенхауэр, внучке президента Дуайта Эйзенхауэра.
Уже много лет академик Сагдеев преподает в Мэрилендском университете, возглавляя центр «Восток-Запад». Живет в Чеви-Чейзе, респектабельном пригороде Вашингтона. С Сьюзен они расстались, но мы эту деликатную тему в беседе не затрагивали.
- Роальд Зиннурович, вы - член Американской и Российской Академий Наук. Что общего между ними и есть ли различия?
-У каждой из этих Академий свои исторические корни, сложившиеся традиции, поскольку они по-разному развивались и пришли к совершенно разному формату. Хотя выборы в Национальную Академию Наук США проходят похожим и довольно сложным образом, путем долгого обсуждения кандидатур – в зависимости от специальности, фактическая работа Американской Академии сильно отличается. Она не выполняет административных функций по руководству научными исследованиями и не осуществляет финансовую поддержку своих членов, в отличие от РАН.
Здесь, в США, Академия привлекает своих членов не для руководства научным процессом, а для оценки состояния науки и выработки рекомендаций правительству, его агентствам, обществу в целом. В частности, Национальная Академия Наук имеет определенный набор научных советов или комитетов. Люди в них входят на добровольной основе, встречаются или переписываются, и время от времени появляются документы типа обзоров состояния науки, которые есть не что иное как рекомендации: что делать дальше. Рекомендации эти часто заказываются Конгрессом или отдельными министерствами. Вот в этом случае, когда поступает заказ, как правило, деньги выделяются – на организационные расходы. Конкретно: на покупку проездных билетов, размещение в гостинице и тому подобное, но никакими персональными гонорарами это не завершается.
- Членкоры Академии Наук Советского Союза и академики, насколько я знаю, получали приличные ежемесячные стипендии...
- Этого здесь нет! Наоборот: как правило, под конец финансового года Национальная Академия обращается с очень вежливыми просьбами к своим членам пожертвовать Академии какую-то сумму, которая, по американским правилам, потом списывается с налогов.
- Снова задам вам вопрос из нашего давнего интервью: есть ли прогресс в поиске антивещества в космосе?
- Сегодня есть приборы, запущенные с помощью автоматических аппаратов в космос, которые каждый месяц регистрируют примерно около миллиарда частиц! Подавляющее большинство из них – частицы космических лучей. Точный анализ должен показать, нет ли среди этого громадного количества частиц даже небольшого количества частиц с необычными, еще неизвестными свойствами. Итак, сейчас на первый план вместо поиска антивещества вышла задача объяснения того, что же из себя представляет темная материя.
Ее существование доказано неоспоримо, она проявляет себя через существенное увеличение силы тяжести, с которой Галактики притягивают свои звезды. Что это за темная материя? Она не обнаруживается ни телескопами – напрямую, ни какими-либо другими способами. Но ее существование определяется наличием дополнительной силы тяжести.
- Вопрос о полете человека на Марс превратился из гипотетического в актуальный, выбрано даже место посадки там космического аппарата с людьми на борту. Намного ли сложнее полететь на Марс и вернуться с технической точки зрения, чем на Луну?
- Полет на Марс намного сложнее – по разным причинам. Во-первых, нужна гораздо более мощная ракета, поскольку лететь надо гораздо дальше и по более сложной траектории. Весь перелет с возможностями, которые может предоставить современная ракетная техника, займет довольно продолжительное время – от полугода до года в одну сторону.
И все время перелета человек в космическом аппарате будет непрерывно подвергаться облучению. Причем ни стенки космического аппарата, ни специальные скафандры его от этого облучения защитить не смогут! По некоторым оценкам, космонавты могут получить дозу облучения, сравнимую с той, которую получили герои-пожарники, работавшие в первые часы катастрофы на Чернобыльской АЭС.
Что из этого получилось – вы знаете. Так что имеет смысл сосредоточиться на автоматическом, беспилотном исследовании Красной планеты. Все можно делать дистанционно, управляя умными процессорами, компьютерами – всем набором средств, приближающих человека к использованию искусственного интеллекта. Посмотрите, какие замечательные вещи делает человек на той же поверхности Марса с помощью американского аппарата «Курьесити» («Curiosity»). Все делается автоматом, и очень эффективно. Кстати, там есть и российский прибор, управляемый дистанционно.
- Что вы можете сказать о прошедшей недавно реформе РАН?
- Я отношусь к этой реформе крайне отрицательно. Более того, влияние санкций, принимаемые против России, на функционирование науки в стране ничто по сравнению с этой реформой - гигантской внутренней санкцией!
- Ваша оценка последних событий в Украине и вокруг нее?
- Невозможно не думать об этих трагических событиях и их истоках, которые связаны с распадом Советского Союза и с неосуществившимися надеждами на интеграцию в мировую демократическую систему. Украина - сосед России и её славянский брат, с которым существовали обширное экономическое сотрудничество, общие культурные ценности. И во всё это были вовлечены массы российских организаций и людей.
И вдруг Майдан, да ещё в момент олимпийской эйфории. То, что последовало за этим, напоминает мне импульсивные действия, которые знакомы всем любителям шахмат. Ты просмотрел ситуацию, сделал роковую ошибку, мгновенно оказавшись в проигрышной ситуации.
Происходит выброс адреналина, и ты неожиданно пускаешься в рискованную комбинацию в попытке вернуть преимущество, которое имел перед «зевком». Во время такого нервного шока кремлевская команда и пошла на крайне рискованный шаг – аннексию Крыма.
- Влияет ли явное ухудшение российско-американских отношений на сотрудничество в космосе?
- Проекты, которые выполнялись до введения известных санкций, будут продолжаться, и на них эти санкции влиять вряд ли будут. Но, конечно, изменения в двухсторонних отношениях двух стран могут сказаться на генерации новых идей, на новых совместных проектах.
Появятся, увы, дополнительные преграды. Какие-то проекты, еще не принятые как совместные, но ранее внесенные в повестку дня для обсуждения, могут быть отложены. Мы все живем в этой малоприятной атмосфере. Можно называть ее “холодной войной“, можно – прохладной. Что касается научной общественности, то ученые по обе стороны океана считают, что наука должна оставаться вне политики!
В конечном счете, у нас за плечами опыт сотрудничества в очень тяжелые времена “холодной войны“. Я надеюсь, что ученых не посадят в клетки там и здесь, чтобы они не контактировали друг с другом (Смеется).
Буквально на днях я был проинформирован о весьма неприятной истории, произошедшей с американскими учеными в Санкт-Петербурге во время конференции по школьному образованию. Конечно, это не совсем наука, но что может быть важнее школьного образования! Что же произошло? Американские учителя были задержаны за... нарушение визового режима. Их доставили в суд, который их оштрафовал – не важно даже, на какую сумму. В чем же состояло нарушение американскими учеными визового режима?
В том, что они въехали в Россию по туристским, а не рабочим визам! Вы знаете, я просто ужаснулся, узнав обо всей этой бюрократической ахинее. Я в Америке уже 25 лет и сам иногда советовал американским коллегам, которые хотели поехать по научным делам в Россию: если вы не успеваете пройти длительную процедуру получения формальных виз по приглашениям на конференции, просто идите в российское посольство или консульство и получайте обычную туристскую визу.
Тогда это было нормально, теперь выясняется, что я моих американских друзей и коллег мог попросту подставить! Подставить из-за нелепых, надуманных чиновничьих порядков! Я думаю, что инцидент в Санкт-Петербурге может привести к резкому охлаждению, что ли, энтузиазма посещения России. Можно было поступить по-человечески: предупредить организаторов конференции-россиян, чтобы в следующий
раз так не делали. А искусственно созданный прецедент, о котором речь, пахнет какой-то провокацией – не знаю даже, на каком уровне: мелком или крупном.
- Вы прожили насыщенную жизнь, встречались с выдающимися людьми своего времени. Почему бы вам не написать автобиографическую книгу?
- Такая книга вышла здесь, в Соединенных Штатах. Она пользовалась известным спросом, Amazon продает ее до сих пор. (The Making of a Soviet Scientist, Wiley, 1994).
- Хорошо бы переиздать ее по-русски...
- Как только книга вышла, в России она была встречена в штыки. В одной из газет ее разругали в советском пропагандистском стиле. Впрочем, в Академии Наук тогдашний ее президент Юрий Осипов предложил мне перевести книгу на русский язык и издать в России.
И я сказал ему: «Юрий Сергеевич, это будет звучать абракадаброй: «Академик Сагдеев. Перевод с английского». Он со мной согласился, и тогда же у меня появилась мысль: почему бы не написать книгу на русском языке, расширив уже вышедшую? Мысль хорошая, правда, до сих пор не реализованная. Постараюсь ее реализовать!
- Не могли бы вы назвать несколько имен самых, на ваш взгляд, способных российских ученых в близких вам сферах науки, работающих за рубежом?
- Я хотел бы начать с учёного моего поколения: Алексей Абрикосов, Нобелевский лауреат, живущий под Чикаго. В моем университете (штата Мэриленд – В.Н.) это математик Сергей Новиков, обладатель Филдсовской премии, аналога Нобелевской премии для математиков. Недавно очень почетную премию в Норвегии получил профессор Принстонского университета Яков Синай, один из самых выдающихся учеников математика Колмогорова.
Из более молодых: там же, в Принстоне, работает выдающийся физик-теоретик Александр Поляков. А в Европе очень ярко заявили о себе Нобелевские лауреаты физики Андрей Гейм и Константин Новоселов, математик Максим Концевич, Филдсовский лауреат. Кстати, на днях я участвовал в конференции РАСА (русскоговорящей диаспоры ученых в США).
Там выступали замечательные молодые ученые, имена которых мы ещё не раз услышим в недалеком будущем. Во всем мире русские ученые держат марку.