Рассказывает она о том, что на расстоянии сорока миль к северу от Нью-Йорка, между городами Магопак и Кармелл, находится бывшее загородное имение российских князей Белосельских-Белозерских. Как и почему они оказались в Америке - не знаю, но в 1949 году князь Сергей Сергеевич Белосельский-Белозерский и его супруга княгиня Светлана Ричардовна передали этот участок земли прибывшему из Европы в США архиерейскому Синоду РПЦЗ - Русской православной церкви за рубежом.
Вместе с Синодом прибыла в Америку и святая икона - «Курская Коренная», именуемая еще как Одигитрия русского зарубежья. Название этому месту дали «Новая Коренная пустынь», по предложению архиепископа Серафима - в память о разрушенной старой Коренной пустыни в России.
- В этом святом месте молились за Россию и спасении русского народа в рассеянии известные праведники: митрополит Анастасий, митрополит Филарет, митрополит Лавр, святой Иоанн Сан-Францисский, архиепископы Виталий, Серафим, Никон, Аверкий и многие другие, - рассказывает Юрий Сандулов. - А нынче рядом с храмом Рождества Пресвятой Богородицы находится православное кладбище, на котором нашли свой последний приют русские эмигранты.
В нашей книге мы впервые публикуем около 200 фамилий людей, захороненных на этом кладбище. К сожалению, у многих отсутствуют имена, отчества, даты рождения или смерти. Но мы продолжаем свои поиски, и очень надеемся на помощь наших читателей. Будем признательны за любую полезную информацию.
- Русское кладбище в Америке - место уникальное, и наверняка вы сталкивались с какими-то невероятными историями. Поделитесь хоть одной.
- Да, читая имена на камнях, иногда просто не веришь своим глазам. Тут пересеклись и сплелись невероятные судьбы, которые поразительно перекликаются. Вот, напримерѕ Был в Симбирске человек, преподавал в гимназии закон божий. Фамилия его была Благовидов. Одним из его учеников был Владимир Ульянов. Он пропускал много занятий, и Благовидов поставил ему “неуд”, что не позволяло юноше двигаться дальше.
Но поскольку папа Володи Илья Николаевич дружил с директором гимназии Федором Михайловичем Керенским (!), на старика поднадавили, он уступил и поставил нерадивому ученику «удовлетворительно». Что позволило Володе поступить в Университет. А потом революция, семнадцатый год, гонения на священников. Взяли и Благовидова, под белы руки и - на Соловки. Оттуда он стал писать письма своему бывшему ученику. Жаловался на условия содержания, просил о заступничестве.
- Как вы узнали?
- Мне удалось найти некоторые из этих писем. На них стоит квадратная печать: «Проверено. ГПУ». Судя по всему, они так и не дошли до адресата и вернулись назад. Но Благовидов уцелел - он отсидел 5 лет и вышел. Умер на родине. Ленин, видимо, ему так и не помог. А в Ново-Дивеево я нашел семь могил Благовидовых. Пятеро из них были участниками белого движения. Как мне удалось выяснить, у господина Благовидова был сын, который добрался до Америки, а потом вывез сюда из России почти всю семью.
Один из Благовидовых даже стал миллионером, издавал книги. У себя дома он создал шахматный музей - у него более 400 досок - и позолоченных, и фарфоровыхѕ И вот совсем недавно, когда я искал материалы о судьбе поэта “второй волны” русской эмиграции - Глебе Глинке, который много лет жил в Америке, я нашел его сына. Попросил посмотреть фотографию и увидел подпись - «Благовидов».
Оказывается, его отец до революции также жил в Симбирске. Я рассказал ему историю с Володей Ульяновым и сказал: “Если бы ваш дедушка не сломался, история, может быть, пошла бы по другому пути”.
- Где можно купить вашу книгу?
- Книга уже поступила в продажу в Москве, но надеемся, что скоро она появится и в книжных магазинах Нью-Йорка. Непременно напишите, что я приношу глубокую благодарность отцу Всеволоду (Цурикову), отцу Серафиму (Гану), иноку Всеволоду (Филипьеву), чтецу Максиму (Ниделману), Екатерине Пискаревой, за помощь и бескорыстие при подготовке этого издания.
- Я знаю, что вы создали и возглавляете общество «Северный крест», но не знаю, чем вы занимаетесь.
- Одной из главных задач «Северного Креста» является немедленное сохранение исторических свидетельств жизни Русской Церкви и общин в Америке с начала их основания. Каждый день невозвратно теряются записи, уходят из жизни люди, которые могли бы рассказать о русской общине, распродаются или исчезают бесследно семейные архивы.
На наших глазах разрушаются храмы, как было в Нью-Йорке с прекрасным храмом Христа Спасителя, и памятники русской истории. Потому наша важнейшая задача состоит в том, чтобы собрать и сохранить для будущих поколений то, что сегодня еще можно найти и спасти. Так случилось, что буквально на третий день после приезда в США я случайно попал в Ново-Дивеевский монастырь.
Прямо на крестный ход. Я испытал какое-то внутреннее успокоение, ощущение стабильности и опоры, и сердцем прилепился к этому месту. И потихоньку собирал людей, чтобы по весне прибрать там. Ну, а уж как историк стал летописцем Ново-Дивеево. А «Северный крест» - это из юности.
Я двадцать пять лет был моряком. Учил, как положено, морскую навигацию - по звездам. И обнаружил, что многие знают о существовании созвездия Южного Креста в Южном полушарии, но мало кто знает, что в Северном полушарии есть свой Крест - в созвездии Лебедя. По преданиям, именно его древние русские мореходы использовали как путеводный знак для возвращения к родным берегам.
А поскольку задачей нашего Фонда является возвращение - возвращение русского наследия на Родину, - я решил, что «Северный крест» достаточно полно передает суть нашего начинания.
Юрий уточняет, что понятие «возвращение» толкуется широко. Но конкретные случаи передачи в Россию уникальных находок уже есть. Не так давно он собственноручно передал в Центральный музей Вооруженных сил России карты Белых армий, найденные в Америке. «Как вы понимаете, наступательные карты красных у них есть в избытке, - сказал он. - А вот наступательные карты из штабов Белых армий, - все еще редкость».
- В Москве обрадовались вашему подарку?
- Сказать, что они были рады, - это ничего не сказать.
Сегодня, когда Юрий Сандулов оглядывается назад, ему кажется, что он словно готовился к этой миссии: приехать однажды в Америку и заняться сохранением российской старины. Образование у него - классическая философия. Он выпускник философского факультета Санкт-Петербургского университета. Затем была аспирантура и докторантура. Там же защищался, но в Америке преподавать не довелось.
Потому - переквалифицировался в историки и стал историком русского православия в Америке, историком Русской Америки.
- До вас кто этим занимался?
- Я продолжатель дела, начатого Виктором Порфирьевичем Петровым, знаменитым историком нашего Зарубежья.
И дальше - Юрий любит вспоминать невероятную историю, которую не напрасно считает знаковой. Как-то раз, разыскивая на кладбище в Вашингтоне русские захоронения, - а был у него список на 120 фамилий, где числился и философ Левитский, и издатель Камкин, но самое главное - Виктор Петров, он увидел молодого человека. Тот наблюдал за тем, как Юрий внимательно читал надписи на могильных камнях, как сверялся со списком. Наконец, юноша подошел и спросил по-русски, не нужна ли помощь.
- Я сказал, что ищу могилу Петрова. Молодой человек кивнул и повел меня известной ему тропинкой. Показал мне могилу, и только потом представилсяѕ И оказался родным внуком Виктора Петрова! Позже, когда мы подружились, и он узнал, чем я занимаюсь, он передал мне на хранение архивы своего деда.
Ю.Сандулов обещал хранить архив В.Петрова так, как просил внук - не в общем ряду, а выделить в отдельную «единицу хранения», как это называется у архивистов. И обещание выполнил. Потом уже, разбирая бумаги Петрова, его бесценные тетради, записки и исследования, посвященные и Форту Росс, и первым русским поселениям на Аляске, Юрий не уставал благодарить Судьбу, которая представила ему такой счастливый случай. И, как он отмечает сегодня, конечно, именно этот случай и этот архив стали отправной точкой его последующей концентрации на исследовании истории Русской Америки.
- Большой был архив?
- Вывозил тремя микроавтобусами. Около двухсот коробок.
- Где вы это можете хранить?
- Сначала хранил дома, в квартире. По мере того, как архив разростался, я искал для него другие помещения, ну а сейчас все становится немного проще. Наше историческое общество “Северный Крест” получило статус “нон-профитной” организации. Нам обещают выделить грант на помещение, в котором можно разместить архив.
- Какая конечная цель?
- Конечно, хотелось бы, чтобы однажды появился музей, в который могли бы приезжать и работать историки и специалисты со всего мира. Или небольшой исследовательский институт, центр, с рабочими местами для ученых, которые могли бы сюда приходить, приезжать и заниматься изучением Русской Америки.
У нас одна только библиотека насчитывает более сорока тысяч томов, а наш архив, который постоянно пополняется, я думаю, не имеет себе равных.
- Что вы успели издать из собранного вами?
- Нам уже удалось опубликовать в ряде периодических изданий статьи о нашей работе. Вышли книги, монографии, комплекты открыток. Мы гордимся серией “Награды и знаки Белых армий и правительств во время Гражданской войны”. И тут я хотел бы сразу сказать, что, как в любом большом деле, заслуга здесь не только моя. Мне помогает масса соратников, историков, писателей, ученых, исследователей. Таких же энтузиастов, как и я. Без них это все было бы невозможно. У нас вышло три комплекта открыток. “Награды Белых армий и правительств” появились вообще впервые в мировой филокартистике.
В шестидесятые годы издательство “Посев” пыталось это издать, но у них не хватило материала. Вышли всего четыре открытки, и те были в виде рисунков. Мы же нашли оригиналы. Не в Америке. Многое нашли в Эрмитаже, что-то на Украине, что-то в американских музеях, ну и, конечно, частные коллекции. Мы все фотографировали, документировали и только потом издавали. И огромная заслуга в этом деле моего помощника Александра Рудиченко, исследователя-энтузиаста, специалиста по наградам. Он нам оказал неоценимую помощь. На сегодняшний день наше общество издало 460 000 открыток по истории эмиграции.
- Минуло 90 лет со дня исхода, 90-летие эмиграции Белой гвардии. Вы как-то отмечали дату?
- Для меня это, конечно, не праздник, а трагедия. Великая национальная трагедия. И у нас много планов, как почтить эту дату.
Юрий задумчиво оглядывается на свой исход, перебирая, как причудливо сложилась его жизнь. Он был моряком и студентом, учился, пока не начал учить сам - преподавал в Университете, издавал книги. И сегодня считает, что издание книг, академических книг, для высшей школы России, которым он занимался в 1995-2002 годах, когда в России не хватало учебников, послужило отправной точкой к тому, чем он занят сегодня.
- Какая книга вышла первой?
- Первая книга, которую мы издали огромным тиражом, была “Обзор Русской истории” Пушкарева Сергея Гермоновича. В то время сложилась ситуация, когда старые учебники больше не годились, новые еще не были написаны, и образовался некий провал. И вот тогда я, занимаясь эмигрантской литературой, предложил издать Пушкарева.
- И кто-нибудь был способен прочесть и понять ее?
- Успех превзошел все ожидания. Книга выходила тиражом по 25, 30 тысяч экземпляров, и практически все российские университеты учили тогда историю по Пушкареву. Когда книга уже была издана, я узнал, что в Москве живет сын Сергея Гермоновича, Борис Сергеевич Пушкарев. Он приехал туда в годы перестройки и занимался устройством издательства «Посев». Я приехал к нему с повинной - извинился, что издал работу его отца без разрешения.
На что он ответил, что о выходе книги уже знает и что сам искал меня, чтобы поблагодарить. «Когда мой отец писал эту книгу, он и представить не мог, что ее будут свободно читать в России, а тем более - учить по ней в российских Университетах», - сказал он. С тех времен у нас с Борисом Сергеевичем самые добрые отношения.
- Как вам кажется, американцы знают о том вкладе, который внесли русские в становление Америки? Известны ли им имена Сикорского, Зворыкина?
- Имен таких сотни. Какую отрасль американской науки ни возьми, всегда найдешь русскую фамилию. Знают ли это американцы? Конечно. Но не все.
Обыватель - далек от русской истории, русской культуры и от понимания ее вклада в развитие Америки. Но слависты Колумбийского университета, Принстона, Йельского, особенно те, кто занимаются русской историей или литературой, прекрасно во всем разбираются.
Они глубоко знают и русскую культуру, и то влияние, которое она оказала и продолжает оказывать на американскую жизнь. Американское образование не такое “широкое”, как в России, но зато если человек в чем-то специализируется, то уж он знает свой предмет.
- Ваши дальнейшие издательские планы?
- В течение многих лет мы собирали информацию по всем кладбищам, по всем русским захоронениям в Америке. Недавно ушла в печать книга «Русский некрополь в Ново-Дивеево», в сентябре будет закончена «Русский некрополь в Новой Кубани», ну и дальше, по всем кладбищам: Голливудское, Свято- Николаевское, Свято-Тихоновское, Вашингтонское и другие.
Всего планируем пятнадцать томов. Надеемся издать уже подготовленные три альбома по истории Ново-Дивеевского монастыря. Первый том - это история отца Андрея и его общины, ее путь из Киева через Германию в США. Второй - история военных, захороненных на морском, кадетском и старом участках Ново-Дивеевского кладбища. Третий том посвящен духовным лицам, захороненным на этом же кладбище. В научный оборот будут впервые введены уникальные документы и фото.
